Коллега и добрый знакомый, тель-авивский архитектор, пригласил меня на экскурсию по дому, спроектированному и построенному его отцом Ицхаком Раппопортом, архитектором времен Британского мандата. Дом расположен на углу улиц Тулуз и Мандес Франс в Яффо и выстроен в стиле Баухауз.
Здание шокирующе простой геометрической формы – три параллелепипеда сочленены таким образом, что два из них образуют первый этаж, а один – второй этаж. Никакого декора, никаких украшений. Яркая светотень четко вычерчивает линии и углы – вот и вся красота. Расположенный на вершине холма, особняк как бы приподнят на пьедестале и это в немалой степени придает ему значимости. Двухэтажный, он создает эффект пятиэтажного, и сильно разнится с окружающими постройками своим величием и стилем. Северная вертикальная глухая стена походит на крепостную, горизонтальная обращена к морю. Топография места образует ступень, позволяющую разместить под ней гараж на два кадиллака – исключительный случай для 30-ых годов прошлого века. Количество кадиллаков остается спорным, некий хорошо информированный источник настаивает на четырех автомобилях, один из которых так понравился будущему королю Иордании Абдалле, тогда еще эмиру, что первый хозяин дома подарил кадиллак гостю. Крыша гаража несет на себе террасу-сад, обращенную к морю. На две трети высоты вертикального параллелепипеда врезано узкое окно, под названием «термометр», за ним находится лестничная клетка. Такой архитектурный элемент характерен для местного Баухауза. Полоса огромных окон выходит во внутренний двор-сад и не видна с фасада. Над домом развевается французский триколор. Со времен образования государства Израиль здесь располагается резиденция французского посла.
Заказчиком и первым хозяином особняка был араб, мухтар и глава богатого и влиятельного семейства Мухаммад Ахмад Абдул Рахим. Он владел мельницей, обширными цитрусовыми садами и был крупным экспортером апельсинов, тех самых с наклейкой «Jaffa». В 1935 году богач заказал у своего друга, архитектора Раппопорта, в то время занятого строительством Французского госпиталя, дом на пустующем семейном участке в Аджами. Было решено, что экстерьер виллы будет спланирован в современном духе, тогда как интерьер, напротив, должен отвечать запросам и образу жизни большой традиционной арабской семьи. Заказчика занимал не так стиль, как создаваемое домом впечатление. «Чтобы ясно было с первого взгляда, что это вилла самого богатого и влиятельного человека в городе». «Понятно, — согласился архитектор – но стиль выбираю я.» На том и порешили.
После закрытия нацистами школы в Веймаре в 1933 году, Баухауз как архитектурный стиль и метод, нашел себе применение в Тель-Авиве. Сюда приехали архитекторы, строители и, что немало важно, заказчики. Именно Баухауз, только что вошедший в моду в Европе был мечтой тех немецких евреев, которые успели покинуть Германию после прихода Гитлера к власти и вывести с собой сбережения. Простота и аскетизм были идеологией стиля, но обладать квартирой в таком доме считалось роскошью.
Прежде чем перейти к описанию внутреннего пространства виллы, несколько слов о системе естественной вентиляции, традиционной для Яффо, но, к сожалению, утраченной. Кондиционеров нет и дом развернут таким образом, что морской ветер и тени при низком западном вечернем солнце попадают в прорези в стенах и обеспечивают внутреннюю вентиляцию воздуха.
Главный вход ведет в три смежных отсека: семейный – здесь живут женщины и дети — , жилой и гостевой. Семейная площадь состоит из спален и ванных комнат для женщин, детей и гостей женского пола, отдельной комнаты для наставника, ответственного за детей и классной комнаты. Через декоративную решетчатую загородку и потайные окна женщины могут наблюдать за происходящим в гостевой части и таким образом быть в курсе событий. Иначе они заскучают или того хуже, почувствуют себя не у дел, а это плохо.
На второй этаж ведет широкая лестница и здесь нет ничего кроме «квартиры» хозяина. Она состоит из просторной спальни, ванной, комнаты-гардероба и выхода на плоскую крышу, где можно спать в жаркие летние ночи, как это было принято среди жителей Яффо в ту пору. Центральный гостевой объем площадью 12 на 6 метров при высоте 4, 5 метра ограничен зеркальной стеной, оптически удваивающей пространство и создающей эффект грандиозности. Эта стена не что иное как раздвижная дверь, отделяющая салон от обширной столовой и открывающаяся во время официальных празднеств. Внутренняя западная стена зала состоит, как я уже писала, из вереницы огромных окон, выходящих в сад. С восточной стороны к центральной зале примыкает другая поменьше, для встреч главы семьи с подчиненными и домочадцами в роли советника, наставника и судьи в случае разбора внутренней неурядицы. Вход и выход через разные двери в малой зале обеспечивают дискретность.
С юго-востока к гостевой зале примыкает просторная кухня. Связь кухни со столовой осуществляется посредством комнаты-раструба. Здесь выставляются посуда и яства перед их подачей на стол. Из кухни спускается крутая лестница в погреб для хранения продуктов. Холодильник как и кондиционер еще не в ходу. На одном уровне с кухней – жилые комнаты для слуг.
Элементы внутренней отделки особняка и дизайн мебели согласно методу Баухауза тоже входили в обязанности архитектора – и прекрасно. Таким образом купеческий аппетит заказчика оказался обузданным волей архитектора. Панели и двери моренного дуба, кованные перила в стиле Ар-нуво и мебель, стилизованная под восточную, спланированы архитектором и исполнены мастерами под его наблюдением.
С началом строительства виллы совпало другое немаловажное событие – в 1936 году разразился «Большой Арабский мятеж «. С этого момента вход и въезд в Яффо для евреев и англичан был закрыт. Ицхак Раппопорт недавно вступил в Хагану, подпольную в ту пору сионистскую организацию, а его друг и заказчик – один из предводителей мятежников. Архитектор подъезжает к заслону, оставляет машину на границе района Маншия и переодевается в традиционную арабскую одежду: галабию, длинную рубаху, куфию, кусок материи вроде головного платка, и акал, черный крученный шнур вокруг головы. Кто-то из людей Абдул Рахима проводит его на строительную площадку. Здесь идет закладка фундамента и подвозятся строительные материалы. Архитектор осуществляет авторский надзор: следит за стройкой и консультирует подрядчиков. Затем он остается обедать с заказчиком и с его соратниками и присутствует на заседаниях штаба. Здесь собираются главы мятежников из Яффо и Хеврона и однажды совет проходит даже при участии иерусалимского муфтия Амина Аль Хусейни, большого приверженца Гитлера. Раппопорт говорит по-арабски и хозяин выдает его за родственника из Кувейта. При нем обсуждаются акции против евреев и, вернувшись в Тель-Авив, архитектор передает информацию в штаб Хаганы. Можно предположить, что архитектор заранее оговорил условия передачи информации, при которых его заказчик не должен пострадать и, таким образом строительство будет продолжаться. Можно предположить, что мухтар обо всем знал или что не знал вовсе. На лбу у Раппопорта не написано, что он член Хаганы, тем более, что его лоб прикрыт куфией. В этом эпизоде многое остается неясным. Маскарад кажется излишним, ведь и так архитектор – фигура заметная и знакомая, и кроме авторского надзора за строящейся виллой своего друга Раппопорт курирует и другие строящиеся объекты. В любом случае архитектор, каждый раз, облачаясь в арабскую одежду, рисковал жизнью. Собственно, трусом он не выглядит никогда.
Мятежники требовали от британской администрации свернуть до минимума приезд евреев в страну, опасаясь демографического перевеса последних. Они сжигали еврейские сельскохозяйственные поселения, организовывали террористические акты против британских солдат, объявили всеобщую забастовку и отказались платить налоги. Старинный, но действующий порт в Яффо оказался заблокированным. Тогда и был построен и пущен в эксплуатацию Тель-авивский порт, обязанный своим появлением на свет Арабскому мятежу. Англичане, надо сказать, не стремились взять Яффо штурмом, чтобы навести там порядок – они регулярно бомбили город. Живописные яффские руины – результат тех бомбежек.
Мятеж, как всем хорошо известно, не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе. Так-то оно так, но британцы в конце концов пошли навстречу арабам. Им было ясно, что евреям некуда деться и при любом раскладе они будут против Германии, а вот арабам надо бы подкинуть наживку и постараться перетянуть их на свою сторону. Этой лакомой наживкой стала отмена Декларации Бальфура о национальном доме для евреев в Эрец-Исраэль и принятие жестких ограничений на еврейскую эмиграцию, внесенных в третью и последнюю Белую книгу в 1939 году. Все исторические статьи об этом заканчиваются тяжелым пассажем: двери Земли Обетованной захлопнулись перед евреями в тот момент, когда, распахнутые, могли бы спасти сотни тысяч обреченных.
С началом Второй Мировой войны в 1939 году Раппопорт по своему желанию мобилизуется в британскую армию. Строительство виллы закончено и семейство Абдул Рахима вселяется в нее.
Самое время остановиться и рассказать о детстве и юности Ицхака Рапопорта. Он видится мне яркой сильной личностью, одним из тех счастливчиков, которые берут жизнь как быка за рога. Родился Ицхак в 1901 году в Бердичеве, семья была сионисткой и в 1914 году воплотила в жизнь свою мечту о репатриации в Эрец-Исраэль. Увы, через неполных два года турецкие власти выслали в Египет граждан тех стран, которые воевали против Оттоманской империи, и семью Раппопорт в их числе. Мальчик закончил французскую гимназию «Aliance » в Александрии. (Теперь понятно, откуда знание арабского и французского языков). В 1919 он возвращается в страну и через 2 года уезжает в Европу для продолжения учебы. В 1924 году юноша получает диплом инженера строителя в Шарлотенбурге в Берлине (о, эта специальность очень ему пригодится в дальнейшем, в годы Второй Мировой войны и Войны за независимость), затем продолжает учебу в Париже в Школе планировки общественных объектов, где изучает архитектуру. Итак, «молодой специалист» возвращается в Эрец-Исраэль и принимает участие в застройке Тель-Авива и Яффо времен британского мандата. Он – ответственный за строительство старорежимного добротного здания почты, превосходно выдержавшего испытание временем, на Иерусалимском бульваре в Яффо. Жилые и административные здания, построенные Раппопортом в начале 30-ых годов открывают собой период модерна и так называемого «интернационального» стиля в местной архитектуре, с такой характерной отметиной, как применение натурального камня на фасадах и скупых декоративных элементов. В этой застройке — предчувствие прихода Баухауза на песчаные дюны. В интернациональном стиле в 1933 году построена Раппопортом больница Даджани (ныне -Цахалон ), белый корпус которой утопает в цитрусовом саду. Архитектурный стиль которой как нельзя более соответствовал гуманистическим принципам доктора Фауда Исмаила Даджани, главы еще одной богатой и уважаемой яффской семьи. Доктору случалось пользовать членов британской королевской фамилии, за что он и получил разрешение на открытие первой арабской больницы в своем городе. Возможно, доктор и познакомил архитектора с его будущим заказчиком мухтаром Абдул Рахимом.
Герой этого очерка, впрочем, никогда не был только архитектором. В те же годы он вступает в полуподпольную организацию «Хагана» с командным штабом в Тель-Авиве. Здесь в чине офицера выполняет задания по военной инженерии и готовит взрывные операции. Не забывайте, в те годы идет интенсивная борьба за создание еврейского государства.
В 1939 году Раппопорт оставил свое архитектурное бюро на компаньона и, как я уже писала, вступил в Британскую армию как офицер инженерных войск. С первых же шагов ему удалось сформировать бригаду 738 из евреев Эрец-Исраэль, вошедшую как самостоятельная единица в Восьмую Британскую армию под командованием фельдмаршала Монтгомери. Военно-инженерная бригада Раппопорта возвела заградительный бастион в Эль-Альмайне против атаки германских войск Роммеля на Египет. Особое задание ждало бригаду в Сахаре, где ей удалось прочесать пустыню и соединиться со свободными французскими силами в Чаде. За эту операцию Раппопорт получил почетный Знак Французского легиона по рекомендации генерала Пьера Кенига.
В кодекс законов британской армии специально для Ицхака Раппопорта были внесены изменения, позволившие ему, первому из евреев подмандатной Палестины, получить звание майора, что стало претендентом для присвоения воинских званий и другим евреям Эрец-Исраэль. Сразу же после освобождения Ливии от итальянских и германских войск, бригада помогла остаткам еврейской общины Триполи и Бенгази восстановить разрушенные синагоги и привести в порядок оскверненное кладбище. Не избежал майор военной тюрьмы за категорический отказ перестать поднимать сионистский флаг (сегодня это флаг Израиля ) над лагерем своей бригады, но был освобожден без суда — требовалось срочно подготовить бригаду для высадки в Италии после победы над немцами в Западной пустыне. Раппопорт. принял участие во вступлении британских сил на юг Италии и в боях, отбросивших немцев на север страны. В его обязанность входило разминирование мостов и дорог, приведенных в негодность отступающей германской армией. За возведение взорванного немцами моста – операция проходила под массивным огнем противника – через реку Лемон на севере Италии он получил награду британских вооруженных сил Знак «Рыцарского ордера». Разрушенный мост препятствовал продвижению британских сил. Эта награда дополнила собой шесть военных наград, полученных Раппопортом во Второй Мировой войне.
Зимой 1944 года по личной инициативе без разрешения командования во главе своей бригады Раппопорт принял участие в спасении от наводнения знаменитых церквей в Равенне, базилики Сан Витале, где находятся непревзойденные византийские мозаики «Император Юстиниан со свитой» и «Императрица Феодора со свитой», базилики Сант Апполинаре и ломбардской кирпичной кладки Мавзолея Галлы Плицидии, славного самыми ранними равеннскими мозаиками. Бригада под его руководством возвела плотину из мешков с песком вокруг старинных строений, таким образом воспрепятствовав поднявшимся водам канала, соединяющего город с Адриатикой, затопить их. Кому, как не ему, была хорошо известна огромная историческая и культурная значимость этих объектов! Правительство Италии не осталось равнодушным к действиям британского майора – он был награжден Орденом итальянского «Почетного легиона». Свою карьеру в британской армии Раппопорт закончил в должности военного коменданта Венеции. Отсюда он смог посылать своих подчиненных на поиски уцелевших в Катастрофе европейского еврейства и помогать людям Хаганы в организации их нелегальной эмиграции. После освобождения из концентрационных лагерей многим узникам некуда было деться – они потеряли все. При его содействии суда с нелегальными эмигрантами отплывали из местных портов в Эрец-Исраэль.
Воевать ему еще придется, по возвращении домой он примет участие в Войне за независимость. Он — один из командиров в штабе Хаганы и в его обязанность входила организация инженерных работ по укреплению тель-авивского фронта.
Этих сухих строк об армейском периоде жизни Раппопорта вполне хватило бы на захватывающий роман или на полнометражный фильм! И какая блестящая и свободная личность видна во всех действиях главного героя. Обрисую несколькими штрихами его внешность: высокий, статный, выразительной лепки крупное лицо, обаятельный. Такая роль может быть желанной для многих актеров, хотя не многим она по зубам.
Вернувшись в Эрец-Исраэль, Ицхак встретился со своим заказчиком и другом Мухаммадом Ахмадом Абдал Рахимом и узнал, что тот с семьей решил покинуть Яффо и уехать заграницу, возможно в Ливан или в Кувейт. «Ваша возьмет, вы победите, » – объяснил мухтар свое решение. Он хочет оставить архитектору доверенность на владение домом и другой недвижимостью, потому что доверяет ему куда больше, чем своей многочисленной родне, решившей остаться в Яффо. Архитектор соглашается.
После образования государства Израиль Раппопорт возвращается к проектированию и строительству жилых, общественных и административных зданий в основном в Тель-Авиве. Можно смело сказать, что облик Тель-Авива во многом определен зданиями, построенными им. Из идеологических соображений многие проекты архитектор не подписывал и так воздерживался от саморекламы. Он считал, что здание важнее, чем проектировщик.
Соратники архитектора по Хагане, занявшие после провозглашения Израиля ключевые посты в государственных структурах, предложили национализовать виллу мухтара, но Раппопорт воспротивился этому. Дом был приобретен правительством Франции для постоянной резиденции французского посла в Израиле.
Конец истории тоже весьма кинематографичен. Архитектор отправляется в Неаполь, при нем два огромных чемодана с вырученными от продажи дома деньгами. Туда же из Бейрута прибывает Абдул Рахим. Раппопорт передает ему чемоданы. Почтенный араб хочет поделиться выручкой со своим другом и в знак благодарности за оказанную услугу протягивает ему один чемодан. Раппопорт отказывается принять вознаграждение: «Наша дружба выше денег.»
Дом французского посла снабжен кондиционерами и никому из обслуживающего персонала уже не приходится спускаться в глубокий погреб – для хранения продуктов приобретены холодильники. Мебель в доме новая, оригинальную прежние хозяева увезли с собой. Французское правительство очень бережно относится к зданию. Сын Ицхака Раппопорта Одед, тоже архитектор, не так давно сверил здание с чертежами своего отца и остался доволен. Сохранилась ли перегородка, позволявшая женщинам семьи Абдул Рахима подглядывать за происходившим в гостевой части дома? Перегородка сохранилась и носит чисто декоративный характер.
«Окна», еженедельное приложение к газете «Вести» за 16.02.17